А.И. Куприн "Олеся": описание, герои, анализ произведения

А. И. Куприн

Мой слуга, повар и спутник по охоте – полесовщик Ярмола вошел в комнату, согнувшись под вязанкой дров, сбросил ее с грохотом на пол и подышал на замерзшие пальцы.

– У, какой ветер, паныч, на дворе, – сказал он, садясь на корточки перед заслонкой. – Нужно хорошо в грубке протопить. Позвольте запалочку, паныч.

– Значит, завтра на зайцев не пойдем, а? Как ты думаешь, Ярмола?

– Нет… не можно… слышите, какая завируха. Заяц теперь лежит и – а ни мур-мур… Завтра и одного следа не увидите.

Судьба забросила меня на целых шесть месяцев в глухую деревушку Волынской губернии, на окраину Полесья, и охота была единственным моим занятием и удовольствием. Признаюсь, в то время, когда мне предложили ехать в деревню, я вовсе не думал так нестерпимо скучать. Я поехал даже с радостью. «Полесье… глушь… лоно природы… простые нравы… первобытные натуры, – думал я, сидя в вагоне, – совсем незнакомый мне народ, со странными обычаями, своеобразным языком… и уж, наверно, какое множество поэтических легенд, преданий и песен!» А я в то время (рассказывать, так все рассказывать) уж успел тиснуть в одной маленькой газетке рассказ с двумя убийствами и одним самоубийством и знал теоретически, что для писателей полезно наблюдать нравы.

Но… или перебродские крестьяне отличались какою-то особенной, упорной несообщительностью, или я не умел взяться за дело, – отношения мои с ними ограничивались только тем, что, увидев меня, они еще издали снимали шапки, а поравнявшись со мной, угрюмо произносили: «Гай буг», что должно было обозначать «Помогай бог». Когда же я пробовал с ними разговориться, то они глядели на меня с удивлением, отказывались понимать самые простые вопросы и все порывались целовать у меня руки – старый обычай, оставшийся от польского крепостничества.

Книжки, какие у меня были, я все очень скоро перечитал. От скуки – хотя это сначала казалось мне неприятным – я сделал попытку познакомиться с местной интеллигенцией в лице ксендза, жившего за пятнадцать верст, находившегося при нем «пана органиста», местного урядника и конторщика соседнего имения из отставных унтер-офицеров, но ничего из этого не вышло.

Потом я пробовал заняться лечением перебродских жителей. В моем распоряжении были: касторовое масло, карболка, борная кислота, йод. Но тут, помимо моих скудных сведений, я наткнулся на полную невозможность ставить диагнозы, потому что признаки болезни у всех моих пациентов были всегда одни и те же: «в сере́́дине болит» и «ни есть, ни пить не можу».

Приходит, например, ко мне старая баба. Вытерев со смущенным видом нос указательным пальцем правой руки, она достает из-за пазухи пару яиц, причем на секунду я вижу ее коричневую кожу, и кладет их на стол. Затем она начинает ловить мои руки, чтобы запечатлеть на них поцелуй. Я прячу руки и убеждаю старуху: «Да полно, бабка… оставь… я не поп… мне это не полагается… Что у тебя болит?»

– В сере́́дине у меня болит, панычу, в самой что ни на есть сере́́дине, так что даже ни пить, ни есть не можу.

– Давно это у тебя сделалось?

– А я знаю? – отвечает она также вопросом. – Так и печет и печет. Ни пить, ни есть не можу.

И сколько я не бьюсь, более определенных признаков болезни не находится.

– Да вы не беспокойтесь, – посоветовал мне однажды конторщик из унтеров, – сами вылечатся. Присохнет, как на собаке. Я, доложу вам, только одно лекарство употребляю – нашатырь. Приходит ко мне мужик. «Что тебе?» – «Я, говорит, больной»… Сейчас же ему под нос склянку нашатырного спирту. «Нюхай!» Нюхает… «Нюхай еще… сильнее!..» Нюхает… «Что, легче?» – «Як будто полегшало…» – «Ну, так и ступай с богом».

К тому же мне претило это целование рук (а иные так прямо падали в ноги и изо всех сил стремились облобызать мои сапоги). Здесь сказывалось вовсе не движение признательного сердца, а просто омерзительная привычка, привитая веками рабства и насилия. И я только удивлялся тому же самому конторщику из унтеров и уряднику, глядя, с какой невозмутимой важностью суют они в губы мужикам свои огромные красные лапы…

Мне оставалась только охота. Но в конце января наступила такая погода, что и охотиться стало невозможно. Каждый день дул страшный ветер, а за ночь на снегу образовывался твердый, льдистый слой наста, по которому заяц пробегал, не оставляя следов. Сидя взаперти и прислушиваясь к вою ветра, я тосковал страшно. Понятно, я ухватился с жадностью за такое невинное развлечение, как обучение грамоте полесовщика Ярмолы.

Началось это, впрочем, довольно оригинально. Я однажды писал письмо и вдруг почувствовал, что кто-то стоит за моей спиной. Обернувшись, я увидел Ярмолу, подошедшего, как и всегда, беззвучно в своих мягких лаптях.

– Что тебе, Ярмола? – спросил я.

– Да вот дивлюсь, как вы пишете. Вот бы мне так… Нет, нет… не так, как вы, – смущенно заторопился он, видя, что я улыбаюсь… – Мне бы только мое фамилие…

– Зачем это тебе? – удивился я… (Надо заметить, что Ярмола считается самым бедным и самым ленивым мужиком во всем Переброде; жалованье и свой крестьянский заработок он пропивает; таких плохих волов, как у него, нет нигде в окрестности. По моему мнению, ему-то уж ни в каком случае не могло понадобиться знание грамоты.) Я еще раз спросил с сомнением: – Для чего же тебе надо уметь писать фамилию?

– А видите, какое дело, паныч, – ответил Ярмола необыкновенно мягко, – ни одного грамотного нет у нас в деревне. Когда гумагу какую нужно подписать, или в волости дело, или что… никто не может… Староста печать только кладет, а сам не знает, что в ней напечатано… То хорошо было бы для всех, если бы кто умел расписаться.

Такая заботливость Ярмолы – заведомого браконьера, беспечного бродяги, с мнением которого никогда даже не подумал бы считаться сельский сход, – такая заботливость его об общественном интересе родного села почему-то растрогала меня. Я сам предложил давать ему уроки. И что же это была за тяжкая работа – все мои попытки выучить его сознательному чтению и письму! Ярмола, знавший в совершенстве каждую тропинку своего леса, чуть ли не каждое дерево, умевший ориентироваться днем и ночью в каком угодно месте, различавший по следам всех окрестных волков, зайцев и лисиц – этот самый Ярмола никак не мог представить себе, почему, например, буквы «м» и «а» вместе составляют «ма». Обыкновенно над такой задачей он мучительно раздумывал минут десять, а то и больше, причем его смуглое худое лицо с впалыми черными глазами, все ушедшее в жесткую черную бороду и большие усы, выражало крайнюю степень умственного напряжения.

– Ну скажи, Ярмола, – «ма». Просто только скажи – «ма», – приставал я к нему. – Не гляди на бумагу, гляди на меня, вот так. Ну, говори – «ма»…

В конце девятнадцатого века А.И. Куприн был управляющим имением в Волынской губернии. Под впечатление от прекрасных пейзажей того края и от драматической судьбы его жителей, он написал цикл рассказов. Украшением этого сборника стала повесть «Олеся», рассказывающая о природе и настоящей любви.

Повесть «Олеся» - одно из первых произведений Александра Ивановича Куприна. Оно поражает своей глубиной образов и необычным сюжетным поворотом. Эта повесть уносит читателя в конец девятнадцатого века, когда старый уклад русской жизни столкнулся с необычайным техническим прогрессом.

Произведение начинается с описания природы края, куда по делам имения приехал главный герой Иван Тимофеевич. На улице зима: метели сменяют оттепели. Уклад жителей Полесья кажется Ивану, привыкшему к городской суете, необычным: в деревни до сих пор царит атмосфера суеверных страхов и боязнь нововведении. Время как будто остановилось в этом селении. Неудивительно, что именно здесь главный герой встретил колдунью Олесю. Их любовь изначально обречена: слишком разные герои предстают перед читателем. Олеся – полесская красавица, гордая и решительная. Во имя любви она готова пойти на многое. Олеся лишена хитрости и корысти, ей чуждо себялюбие. Иван Тимофеевич же наоборот неспособен на принятие судьбоносных решений, в повести он предстает как человек несмелый, неуверенный в своих поступках. Он до конца не представляет своей жизни с Олесей, как с супругой.

С самого начала Олеся, обладающая даром предвиденья, чувствует неизбежность трагического конца их любви. Но она готова принять всю тяжесть обстоятельств. Любовь дарит ей уверенность в собственные силы, помогает выстоять все тяжести и невзгоды. Стоит заметить, что в образе лесной колдуньи Олеси А. И. Куприн воплотил свой идеал женщины: решительной и мужественной, бесстрашной и искренне любящей.

Фоном отношений двух главных героев повести стала природа: она зеркально отражает чувства Олеси и Ивана Тимофеевича. Их жизнь на мгновение превращается в сказку, но только на мгновение. Кульминацией повести становится приход Олеси в деревенскую церковь, откуда местные жители прогоняют ее. Ночью этого же дня разгорается страшная гроза: сильный град уничтожил половину урожая. На фоне этих событий, Олеся с бабушкой понимаю, что суеверные селяне непременно обвинят в этом их. Поэтому они решают уйти.

Последний разговор Олеси с Иваном происходит в избушке в лесу. Олеся не говорит ему, куда уходит и просит, чтобы он не искал ее. В память о себе девушка дарит Ивану нитку красных кораллов.

Повесть заставляет задуматься о том, что такое любовь в понимании людей, на что способен во имя нее человек. Любовь Олеси – это самопожертвование, именно ее любовь, как мне кажется, достойна восхищения и уважения. Что же касается Ивана Тимофеевича, то малодушие этого героя, забавляет усомниться в искренности его чувств. Ведь если ты действительно кого-нибудь любишь, то разве позволишь, чтобы любимый человек страдал.

Краткий анализ рассказа Куприна Олеся для 11 класса

Произведение «Олеся» было написано Куприным, когда к людям, занимающимся лечением травами, относились с опаской. И хотя многие к ним приходили лечиться, в свой круг православных крестьян особо не пускали, считая колдунами, во всех своих бедах обвиняя их. Так получилось и с девушкой Олесей и ее бабушкой Мануйлихой.

Олеся выросла среди леса, познала много тайн связанных с травами, научилась гадать, заговаривать болезни. Девушка выросла бескорыстная, открытая, рассудительная. Она просто не могла не понравиться Ивану. Все способствовало завязыванию их отношений, которые переросли в любовь. Сама природа помогала развиваться любовным событиям, светило солнышко, ветерок играл листвой, вокруг щебетали птицы.

Иван Тимофеевич, наивный молодой человек, встретив непосредственную Олесю, решил ее подчинить себе. Это просматривается в том, как он ее уговаривает посетить церковь. На что девушка соглашается, зная, что это делать нельзя. Уговаривает ее уехать с ним и выйти за него замуж. Он даже о бабушке подумал, если она не захочет жить с нами, в городе есть богадельни. Для Олеси такое положение вещей совершенно неприемлемо это предательство по отношению к близкому человеку. Она выросла в гармонии с природой и для нее многие вещи цивилизации непонятны. Несмотря на то, что молодые люди встречаются и на первый взгляд у них все хорошо, Олеся не доверяет своим чувствам. Гадая на картах, она видит, что продолжения их отношений не будет. Иван никогда не сможет ее понять и принять такой, какая она есть, а общество, в котором он живет тем более. Такие, как Иван Тимофеевич любят подчинять себе, но не у всех это получается и скорее они сами идут на поводу обстоятельств.

Олеся и ее бабушка принимают мудрое решение, чтобы не ломать свою жизнь и Ивана Тимофеевича тайно покидают насиженное место. Людям из разных социальных групп трудно найти общий язык еще труднее влиться в новую среду. На протяжении всего произведения автор показывает насколько разные эти двое влюбленных. Единственно, что их связывает это любовь. У Олеси она чистая и бескорыстная, у Ивана эгоистичная. На противопоставлении двух личностей и построено все произведение.

Анализ повести для 11 класса

Несколько интересных сочинений

  • Образ и характеристика Павла Петровича Кирсанова в романе Отцы и дети Тургенева сочинение

    Павел Петрович это один из ведущих персонажей произведения Отцы и дети. Он высокий, гордый и самолюбивый, родился в дворянской семье. В произведении его образ создан как пример аристократа либеральных взглядов.

  • Анализ рассказа Чехова Злоумышленник

    Замечательный писатель, некогда произнесший: «краткость – сестра таланта», опытный врач, отличный по натуре человек – Антон Павлович Чехов – в своих произведениях часто поднимает проблему «маленького человека».

  • Анализ романа Герой нашего времени Лермонтова смысл, суть, идея сочинение

    Русский поэт, прозаик, драматург и художник Лермонтов Михаил Юрьевич написал это великое произведение, знакомое миллионам, популярное во всевозможных городах и странах в 1838-1840 годах.

  • Образ и характеристика Мануйлихи в повести Олеся Куприна сочинение

    Одно из самых романтичных и нежных произведений в русской литературе является повесть Олеся, которая написана Александром Ивановичем Куприным в 1898 году.

  • Сочинения о войне

    Безусловно, война - это самое страшное, беспощадное и суровое слово в мире. Она приносит людям только самое плохое: страдания, горе, слезы, голод. Война никогда не принесет даже победителю счастье. Она очень жестока.

Молодой мужчина-повествователь, которого «судьба забросила на шесть месяцев в глухую деревушку Переброд Волынской губернии, на окраину Полесья», нестерпимо скучает, а единственными его развлечениями стали охота вместе со слугой Ярмолой и попытки обучить последнего грамоте. Однажды, во время жуткой метели, герой узнает от обычно несловоохотливого Ярмолы о том, что верстах в десяти от его дома живёт самая настоящая ведьма Мануйлиха, которая невесть откуда появилась в селе, а затем была выселена за его пределы за свои колдовские деяния. Возможность познакомиться с ней появляется быстро: как только потеплело, герой с Ярмолой отправляется на охоту и, заблудившись в лесу, натыкается на хату. Предположив, что здесь живёт местный лесник, он заходит внутрь и обнаруживает самую настоящую бабу-ягу, которой, конечно же, оказывается Мануйлиха. Она встретила героя неприветливо, но, когда он достал серебряный четвертак и попросил старуху погадать, та заметно оживилась. А в самый разгар гадания опять стала выпроваживать незваного гостя - в дом зашла внучка ведьмы, темноволосая красавица «лет двадцати - двадцати пяти», которая показала герою дорогу домой и назвалась Олесей .

Все первые весенние дни мысли героя не покидал образ Олеси. И, как только просохли лесные тропинки, он отправился в избушку колдуньи. Как и в первый раз, внучка встретила гостя куда приветливей, чем Мануйлиха. А когда гость попросил Олесю погадать ему, та призналась, что уже однажды раскинула на него карты, и главное, что она ему нагадала - что в этом году «падает вам большая любовь со стороны трефовой дамы с темными волосами». А тем, «кто будет вас любить, вы много горя принесете». Ещё карты рассказали Олесе, что трефовой этой даме герой принесет позор, такой, который хуже смерти… Когда Олеся отправилась провожать гостя, она попыталась доказать ему, что ей и её бабке принадлежит настоящий дар колдовства, и провела над ним несколько опытов. Потом герой пытается разузнать, откуда все-таки пришла Мануйлиха в Полесье, на что Олеся ответила уклончиво, что бабушка не любит говорить об этом. Тогда же герой впервые представляется - его зовут Иван Тимофеевич.

С этого дня герой стал частым гостем в избушке. Олеся всегда была рада его видеть, хоть и встречала сдержанно. А вот старуха была не особенно довольна, но Ивану удалось задобрить её подарками, сыграло свою роль и заступничество Олеси.

Ивана очаровывала не только красота Олеси. Его привлёк также её самобытный ум. Множество споров между ними разгоралось, когда Иван пытался научно обосновать Олесино «черное искусство». И, несмотря на разногласия, между ними возникла глубокая привязанность. Тем временем у персонажа испортились отношения с Ярмолой, который изначально не одобрил желания познакомиться с колдуньей. Не нравится ему и то, что обе ведьмы боятся церкви.

Однажды, когда Иван в очередной раз явился в избу, он застал колдунью и её внучку в расстроенных чувствах: местный урядник приказал им убираться из хаты в двадцать четыре часа и пригрозил пустить их по этапам в случае непослушания. Герой вызывается помочь, и старуха не отказывается от предложения, несмотря на Олесино недовольство. Иван пытается упросить урядника не выгонять женщин из дома, на что тот возражает со словами о том, что они - «язва здешних мест». Но, задобрив его угощениями и дорогими подарками, Иван добивается своего. Урядник Евпсихий Африканович обещает оставить в покое Мануйлиху и Олесю.

Но вот отношения Олеси и Ивана с этого времени изменились в худшую сторону, а любых объяснений Олеся старательно избегает. Тут Иван неожиданно и серьезно заболевает - шесть дней его «била ужасная полесская лихорадка». И лишь после выздоровления ему удаётся выяснить отношения с Олесей. Которая честно призналась, что избегала встреч с Иваном лишь потому, что хотела уйти от судьбы. Но, поняв, что это невозможно, призналась ему в любви. Иван ответил ей взаимностью. Но Олеся всё не могла забыть про своё гадание. Но всё-таки их любовь, несмотря на дурные предчувствия Ивана и злобу Мануйлихи, развивалась.

Тем временем служебные обязанности Ивана в Переброде были закончены, и все чаще приходила к нему мысль жениться на Олесе, забрать её с собой. Убедив себя в правильности этого решения, он делает предложение любимой. Но Олеся отказывается, мотивируя отказ тем, что не хочет портить жизнь молодому, образованному барину. В итоге она даже предлагает Ивану просто поехать за ним, безо всякой женитьбы. У Ивана возникает подозрение, что её отказ связан с боязнью церкви, на что Олеся говорит, что ради любви к нему она готова перебороть это своё суеверие. Она назначила ему встречу в церкви на следующий день, в праздник Святой Троицы, а Ивана охватило ужасное предчувствие.

На следующий день герой не успел вовремя попасть в церковь, задержавшись по служебным делам, а когда вернулся, застал у себя местного конторщика, который рассказал ему о сегодняшней «потехе» - деревенские девки поймали на площади ведьму, которой задали встряску, хотели вымазать дёгтем, но той удалось сбежать. Действительно, Олеся пришла в церковь, отстояла обедню, после чего на нее накинулись деревенские бабы. Чудом вырвавшаяся Олеся пригрозила им, что они ещё вспомнят её и наплачутся досыта. Но все эти подробности Иван смог узнать позже. А пока же он помчался в лес, и застал в хате избитую Олесю без памяти, охваченную лихорадкой, и проклинающую его Мануйлиху. Когда Олеся пришла в себя, она рассказала Ивану о том, что нельзя им больше здесь оставаться, поэтому нужно им проститься. На прощание Олеся призналась, что жалеет, что нет у нее ребенка от Ивана.

Этой же ночью жуткий град обрушился на Переброд. А утром Ярмола, разбудивший Ивана, посоветовал ему убираться из деревни - град, который побил жито у половины села, по мнению деревенских, был наслан колдуньями из мести. И озлобленный народ начал уже было про Ивана «кричать недоброе». Желая предупредить Олесю о грозящей ей беде, герой мчится в избу, где находит лишь следы спешного бегства и яркие красные бусы, которые остались единственной вещью на память об Олесе и её нежной, великодушной любви...

«Олеся» - повесть Александра Ивановича Куприна (1870-1938). Одно из первых крупных произведений автора написано в 1898 году и опубликовано в газете «Киевлянин». По признанию автора - это одно из самых его любимых произведений. Главная тема - трагическая любовь городского барина Ивана Тимофеевича и молодой девушки Олеси.

Повесть «Олеся» входит в школьную программу старших классов по литературе.

Герои

  • Иван Тимофеевич - паныч (молодой барин), писатель
  • Ярмола лесовщик, слуга
  • Мануйлиха - старая ведьма
  • Олеся - её внучка
  • Евпсихий Африканович - полицейский урядник
  • Никита Назарыч Мищенко - приказчик, конторщик соседнего имения
  • Слепой лирник - певец, играющий на лире
  • Рябчик - охотничья собака Ярмолы
  • Таранчик - конь Ивана Тимофеевича

Сюжет повести разворачивается в глухой украинской деревне на окраине Волынского Полесья, куда Иван Тимофеевич приехал на полгода из большого города. Одолеваемый скукой, он пытается познакомиться с крестьянами, пробует их лечить, обучает грамоте своего слугу Ярмолу, но всё это оказывается бесполезным. Единственное занятие, которое ему остаётся - это охота.

В один ненастный вечер Ярмола рассказывает Ивану Тимофеевичу, что поднявшийся ветер - дело рук колдуньи, и о том, что в лесу живёт ведьма Мануйлиха со своей внучкой. Через три дня на охоте Иван Тимофеевич, сбившись с пути, попадает в избу к Мануйлихе, где знакомится с молодой девушкой Олесей, которая помогает ему найти обратную дорогу.

Весной, вернувшись в лесную избушку, герой просит Олесю ему погадать. Та предсказывает ему невесёлое будущее, одинокую жизнь, попытку самоубийства. Рассказывает, что в ближайшее время его ждёт любовь «трефовой дамы», шатенки, как и она сама. Иван Тимофеевич не верит картам и просит её показать свои способности, в ответ Олеся демонстрирует ему, что может заговаривать кровь и нагонять страх. Молодой барин становится частым гостем в лесном доме.

Однажды он застаёт хозяек в унынии, оказалось, что урядник Евпсихий Африканович выгоняет женщин из их дома. Иван Тимофеевич встречается с полицейским и, подкупив его подарком, просит оставить женщин в покое. Гордая Олеся обижается на подобное заступничество и общается с героем прохладнее, чем раньше. Скоро Иван заболевает, и неделю не приходит в гости к Олесе. После его выздоровления чувства молодых людей вспыхивают с новой силой. Несмотря на протесты Мануйлихи, они тайком продолжают встречаться. Через месяц Ивану Тимофеевичу приходит время возвращаться в город. Он предлагает Олесе выйти за него и уехать вместе, но Олеся отказывается, объясняя это тем, что не может венчаться в церкви, так как она колдунья, а значит, принадлежит дьяволу.

На следующий день молодой барин уезжает в соседнее село. Вернувшись после обеда, он встречает приказчика Никиту Назарыча Мищенку, который рассказывает, что у церкви крестьяне поймали и избили ведьму. Она выскользнула из толпы и убежала в лес, крича проклятья. Иван Тимофеевич понимает, что это была Олеся и спешит в лесной домик, где находит её, избитую. Оказывается, Олеся решилась всё же пойти в церковь, желая сделать приятное возлюбленному, но крестьянки посчитали её поступок за кощунство и набросились на неё после службы. Олеся отказывается от доктора и говорит, что скоро они с бабушкой уедут - чтобы не навлечь на себя ещё больший гнев общины. Она также убеждена, что ей и Ивану необходимо расстаться, иначе их ждёт только горе. Переубедить её не удаётся. Молодые люди прощаются, Олеся просит её поцеловать.

Ночью случается гроза с градом, испортившая урожай. Утром Ярмола предлагает Ивану Тимофеевичу уехать, так как в деревне считают грозу делом рук ведьмы, а также знают об их связи. Перед отъездом герой ещё раз возвращается в лесную избушку, в которой находит только красные бусы Олеси.

Отсылки и аллюзии

  • В повести упоминается цитата из басни И. А. Крылова «Кот и повар».

Экранизации

  • Фильм «Колдунья » 1956 года.
  • Фильм «Олеся » 1971 года.
Мой слуга, повар и спутник по охоте — полесовщик Ярмола вошел в комнату, согнувшись под вязанкой дров, сбросил ее с грохотом на пол и подышал на замерзшие пальцы. — У, какой ветер, паныч, на дворе, — сказал он, садясь на корточки перед заслонкой. — Нужно хорошо в грубке протопить. Позвольте запалочку, паныч. — Значит, завтра на зайцев не пойдем, а? Как ты думаешь, Ярмола? — Нет... не можно... слышите, какая завируха. Заяц теперь лежит и — а ни мур-мур... Завтра и одного следа не увидите. Судьба забросила меня на целых шесть месяцев в глухую деревушку Волынской губернии, на окраину Полесья, и охота была единственным моим занятием и удовольствием. Признаюсь, в то время, когда мне предложили ехать в деревню, я вовсе не думал так нестерпимо скучать. Я поехал даже с радостью. «Полесье... глушь... лоно природы... простые нравы... первобытные натуры, — думал я, сидя в вагоне, — совсем незнакомый мне народ, со странными обычаями, своеобразным языком... и уж, наверно, какое множество поэтических легенд, преданий и песен!» А я в то время (рассказывать, так все рассказывать) уж успел тиснуть в одной маленькой газетке рассказ с двумя убийствами и одним самоубийством и знал теоретически, что для писателей полезно наблюдать нравы. Но... или перебродские крестьяне отличались какою-то особенной, упорной несообщительностью, или я не умел взяться за дело, — отношения мои с ними ограничивались только тем, что, увидев меня, они еще издали снимали шапки, а поравнявшись со мной, угрюмо произносили: «Гай буг», что должно было обозначать: «Помогай бог». Когда же я пробовал с ними разговориться, то они глядели на меня с удивлением, отказывались понимать самые простые вопросы и всё порывались целовать у меня руки — старый обычай, оставшийся от польского крепостничества. Книжки, какие у меня были, я все очень скоро перечитал. От скуки — хотя это сначала казалось мне неприятным — я сделал попытку познакомиться с местной интеллигенцией в лице ксендза, жившего за пятнадцать верст, находившегося при нем «пана органиста», местного урядника и конторщика соседнего имения из отставных унтер-офицеров, но ничего из этого не вышло. Потом я пробовал заняться лечением перебродских жителей. В моем распоряжении были: касторовое масло, карболка, борная кислота, йод. Но тут, помимо моих скудных сведений, я наткнулся на полную невозможность ставить диагнозы, потому что признаки болезни у всех моих пациентов были всегда одни и те же: «в сере́дине болит» и «ни есть, ни пить не можу». Приходит, например, ко мне старая баба. Вытерев со смущенным видом нос указательным пальцем правой руки, она достает из-за пазухи пару яиц, причем на секунду я вижу ее коричневую кожу, и кладет их на стол. Затем она начинает ловить мои руки, чтобы запечатлеть на них поцелуй. Я прячу руки и убеждаю старуху: «Да полно, бабка... оставь... я не поп... мне этого не полагается... Что у тебя болит?» — В сере́дине у меня болит, панычу, в самой что ни на есть середине, так что даже ни пить, ни есть не можу. — Давно это у тебя сделалось? — А я знаю? — отвечает она также вопросом. — Так и печет и печет. Ни пить, ни есть не можу. И, сколько я ни бьюсь, более определенных признаков болезни не находится. — Да вы не беспокойтесь, — посоветовал мне однажды конторщик из унтеров, — сами вылечатся. Присохнет, как на собаке. Я, доложу вам, только одно лекарство употребляю — нашатырь. Приходит ко мне мужик. «Что тебе?» — «Я, говорит, больной»... Сейчас же ему под нос склянку нашатырного спирту. «Нюхай!» Нюхает... «Нюхай еще... сильнее!» Нюхает... «Что легче?» — «Як будто полегшало»... — «Ну, так и ступай с богом». К тому же мне претило это целование рук (а иные так прямо падали в ноги и изо всех сил стремились облобызать мои сапоги). Здесь сказывалось вовсе не движение признательного сердца, а просто омерзительная привычка, привитая веками рабства и насилия. И я только удивлялся тому же самому конторщику из унтеров и уряднику, глядя, с какой невозмутимой важностью суют они в губы мужикам свои огромные красные лапы... Мне оставалась только охота. Но в конце января наступила такая погода, что и охотиться стало невозможно. Каждый день дул страшный ветер, а за ночь на снегу образовывался твердый, льдистый слой наста, по которому заяц пробегал, не оставляя следов. Сидя взаперти и прислушиваясь к вою ветра, я тосковал страшно. Понятно, я ухватился с жадностью за такое невинное развлечение, как обучение грамоте полесовщика Ярмолы. Началось это, впрочем, довольно оригинально. Я однажды писал письмо и вдруг почувствовал, что кто-то стоит за моей спиной. Обернувшись, я увидел Ярмолу, подошедшего, как и всегда, беззвучно в своих мягких лаптях. — Что тебе, Ярмола? — спросил я. — Да вот дивлюсь, как вы пишете. Вот бы мне так... Нет, нет... не так, как вы, — смущенно заторопился он, видя, что я улыбаюсь. — Мне бы только мое фамилие... — Зачем это тебе? — удивился я... (Надо заметить, что Ярмола считается самым бедным и самым ленивым мужиком во всем Переброде; жалованье и свой крестьянский заработок он пропивает; таких плохих волов, как у него, нет нигде в окрестности. По моему мнению, ему-то уж ни в каком случае не могло понадобиться знание грамоты.) Я еще раз спросил с сомнением: — Для чего же тебе надо уметь писать фамилию? — А видите, какое дело, паныч, — ответил Ярмола необыкновенно мягко, — ни одного грамотного нет у нас в деревне. Когда гумагу какую нужно подписать, или в волости дело, или что... никто не может... Староста печать только кладет, а сам не знает, что в ней напечатано... То хорошо было бы для всех, если бы кто умел расписаться. Такая заботливость Ярмолы — заведомого браконьера, беспечного бродяги, с мнением которого никогда даже не подумал бы считаться сельский сход, — такая заботливость его об общественном интересе родного села почему-то растрогала меня. Я сам предложил давать ему уроки. И что же это была за тяжкая работа — все мои попытки выучить его сознательному чтению и письму! Ярмола, знавший в совершенстве каждую тропинку своего леса, чуть ли не каждое дерево, умевший ориентироваться днем и ночью в каком угодно месте, различавший по следам всех окрестных волков, зайцев и лисиц, — этот самый Ярмола никак не мог представить себе, почему, например, буквы «м» и «а» вместе составляют «ма». Обыкновенно над такой задачей он мучительно раздумывал минут десять, а то и больше, причем его смуглое худое лицо с впалыми черными глазами, все ушедшее в жесткую черную бороду и большие усы, выражало крайнюю степень умственного напряжения. — Ну скажи, Ярмола, — «ма». Просто только скажи — «ма», — приставал я к нему. — Не гляди на бумагу, гляди на меня, вот так. Ну говори — «ма»... Тогда Ярмола глубоко вздыхал, клал на стол указку и произносил грустно и решительно: — Нет... не могу... — Как же не можешь? Это же ведь так легко. Скажи просто-напросто — «ма», вот как я говорю. — Нет... не могу, паныч... забыл... Все методы, приемы и сравнения разбивались об эту чудовищную непонятливость. Но стремление Ярмолы к просвещению вовсе не ослабевало. — Мне бы только мою фамилию! — застенчиво упрашивал он меня. — Больше ничего не нужно. Только фамилию: Ярмола Попружук — и больше ничего. Отказавшись окончательно от мысли выучить его разумному чтению и письму, я стал учить его подписываться механически. К моему великому удивлению, этот способ оказался наиболее доступным Ярмоле, так что к концу второго месяца мы уже почти осилили фамилию. Что же касается до имени, то его ввиду облегчения задачи мы решили совсем отбросить. По вечерам, окончив топку печей, Ярмола с нетерпением дожидался, когда я позову его. — Ну, Ярмола, давай учиться, — говорил я. Он боком подходил к столу, облокачивался на него локтями, просовывал между своими черными, закорузлыми, несгибающимися пальцами перо и спрашивал меня, подняв кверху брови: — Писать? — Пиши. Ярмола довольно уверенно чертил первую букву — «П» (эта буква у нас носила название: «два стояка и сверху перекладина»); потом он смотрел на меня вопросительно. — Что ж ты не пишешь? Забыл? — Забыл... — досадливо качал головой Ярмола. — Эх, какой ты! Ну, ставь колесо. — А-а! Колесо, колесо!.. Знаю... — оживлялся Ярмола и старательно рисовал на бумаге вытянутую вверх фигуру, весьма похожую очертаниями на Каспийское море. Окончивши этот труд, он некоторое время молча любовался им, наклоняя голову то на левый, то на правый бок и щуря глаза. — Что же ты стал? Пиши дальше. — Подождите немного, панычу... сейчас. Минуты две он размышлял и потом робко спрашивал: — Так же, как первая? — Верно. Пиши. Так мало-помалу мы добрались до последней буквы — «к» (твердый знак мы отвергли), которая была у нас известна, как «палка, а посредине палки кривуля хвостом набок». — А что вы думаете, панычу, — говорил иногда Ярмола, окончив свой труд и глядя на него с любовной гордостью, — если бы мне еще месяцев с пять или шесть поучиться, я бы совсем хорошо знал. Как вы скажете?
Есть вопросы?

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: